В Шотландию лучше все-таки приезжать при свете дня и не вымотанным, тогда виднее переход между тем миром, в котором был, и тем, в котором оказался. Но даже и в ночной тьме разница между “там” и “здесь” ощутима буквально во вкусе воздуха.
Оксфорд и Инвернесс прекрасны, как и вообще все, что я видел и еще увижу на этих островах, но сердце буквально вплавилось в Лондон и Эдинбург, и в Эдинбург даже мощнее — из-за всего, что там происходит на внутренних планах. В Л. отдыхаешь, в Э. работаешь, да так, что после этого отпуска лежишь пластом несколько дней, потом поднимаешь голову с подушки и слабым голосом спрашиваешь: а еще скоро дадут?
К вопросу о too cool to care… Меня восхищает эдинбургский мусор. Он меня просто в восторг приводит. Его там довольно много — как… как здесь примерно, в количественном отношении. Я сейчас говорю не о квадратно-перпендикулярном Новом городе, а о богемном сердце Старого — Грассмаркете и обо всем, что по бокам от Королевской Мили. В общем мусор там буквально на земле валяется. При этом сам город настолько вопиюще стар, книжно-прекрасен и волшебен, что будь он еще и вылизанным, получилось бы какое-то невыносимое немецкое филистерское бюргерство. А город-то совсем не об этом. Он — о странном сочетании… пожалуй что уюта и свободы. Стоящем на отсутствии мещанского neurosis of belonging, невроза соответствия. Город, где отсутствует пресловутый bedint, о котором, кажется, придется писать отдельно – уж больно забавное понятие.
По дороге из Инвернесса у нас сломался поезд — довез только до Перта, потом мы не влезли в автобус, следовавший прямым ходом в Эдинбург, а влезли в тот, который объезжал все окрестные деревни, зато в итоге еще два часа колесили по всему королевству Файф и переехали залив (firth, фьорд по сути дела) Форт по этому огромному мосту ровно в час заката.
На море в Шотландии всегда дико холодно и ветрено. Ужасно холодно и ветрено, так что приходится держать уши руками, чтобы они не улетели, обледеневая и звеня, в дюны. Спасает только солнце, но оно выходит непредсказуемо и редко. Море при этом прекрасно выше всякой меры, возле него хочется просто быть, часами — прожив здесь месяцы и привыкнув, как эти блаженные аборигены, бодро выгуливать вдоль него веселых собак. Кстати, у них у всех есть такие металки-ковшики для мячиков, ужасно удобно. Теперь хочу собаку.
А чуть поодаль от моря почему-то лето и тихо, и на окраине города, у леса, стоят большие, старые дома за белыми калитками, в которые так хорошо возвращаться, набегавшись по всему миру. Хотя, возможно, это совсем не они там стоят – но дома определенно хорошие.
В милом Нэрне в самой симпатичной подворотне на главной [чтобы не сказать, единственной] улице встречает черный кот размером примерно с Мист и такой же пушистости. Подходит, кратко толкает головой в ладонь и возвращается к своим делам — с красивым видом сидеть на крыльце. Уже когда бегом на обратный поезд, на подступах к вокзалу провожает он же (или точно такой) — спрыгивает с забора, обходит ноги и обессиленно валится на тротуар: вахту сдал! Если Фрейины коты еще где-то за нами присматривали — они делали это скрытно. За всю неделю встретили еще только одного — рыжего, в джунглях Ботанического сада.
В Инвернессе у моря из соленого болота при отливе поднимается Ведьмин Гроб. Черт его знает, что это такое, но выглядит внушительно и даже как бы зловеще.
“Будучи среди маглов, маги могут открыться друг другу, надевая зеленый и пурпурный цвета, часто в сочетании. Впрочем, это просто неписаное правило, и никто не обязан ему следовать...”
Это, что неудивительно, цвета Хайленда — зеленые холмы (которые уже практически горы), одетые пурпурным вереском. Еще один цветок того же цвета, которого везде много — иван-чай. Все это в гуще колючего, низкорослого, зеленого можжевельника. Вообще хайлендский лес по составу похож на здешний: березы, рябины, хвойные. Но мхи и папоротники куда пышнее. Купил на память в “Винтажном эмпориуме Армстронга” тартановый зелено-фиолетовый галстук. Оказалось, все еще умею завязывать.
Отведали в Инвернессе голубя, оленину и нажрались устриц, аки моль – шубы. Олений полусырой стейк – одно из самых вкусных съедобных явлений этого мира. Особенно когда шеф настолько любит свое дело как в “Горчичном зернышке”. В “Слоновьем доме” в Эдинбурге шеф своего дела явно не любит, зато нам автоматически дали Роулинговский столик № 5, откуда видно Замок и кладбище Серых Братьев со всеми этими фамилиями. Сколько прекрасных кладбищ в Эдинбурге еще не обойдено! А мы как прикипели к Братьям и Кэнонгейту, так все туда и туда. Но там слов нет, как хорошо. И как общительно.
“Everything goes really slowly – you’re in Scotland now.” Все чУдные, увечные, альтернативные, потусторонние фрики Эдинбурга все так же на месте – пролетают мимо в сумерках, которым не страшно никакое солнце; в дредах до колен, в цилиндрах, плащах, килтах, хайрах и бородах. Все так же отказываясь заморачиваться хоть чем-то и плюя на моду и знаки социального престижа. Ни единого пафосно одетого человека или хипстера на весь город — хотя, возможно, это просто опять нашЭдинбург, куда не всякий попадает. А что туда попал ты, ясно сразу же, как только выходишь на Травяной Рынок и…
Привезли несколько гранитных булыжников с Утесов Солсбери и, как выяснилось, стожок шотландской травы в отворотах джинсов. Отлично, все пойдет на алтарь. Подвиг Идиота повторен – на сей раз с Утесами. Эффект тот же, заслуги начисляются. Особенно здорово заснуть там, на вершине, в травах. Фейри приходят. Земля теплая, как молоко, а воздух холодный.
Если поедете на Лох-Несс через деревню Драмнадрохит, спросите нас, с кем ехать кататься по озеру. Там есть такой дедушка, который приехал туда в 1963-м, что ли, году ловить Несси, да так и остался. На берегу стоит крошечная, как из мультфильма, желтая субмарина на одного человека, с которой ее и ловили. Катер на обратном пути, у замка Аркхарт, берут штурмом специально обученные утки и едут на нем дальше еще минут 10.
Озеро божественно в любую погоду. Ужасно хочется увидеть, как сменяют там друг друга сезоны. Шотландский флаг на мачте замка — цвета тамошнего высокого неба с бегущими облаками. Погоды, говорят, в Шотландии плохой нет, бывает неправильная одежда. Нужно, чтобы всегда было что снять и что надеть. Особенно хороша водяная вуаль в воздухе, частая, как пыль.